— Девушка слева — это Эстер, — произнес у меня за спиной Бассет.

Ее вытянутая фигурка напоминала стрелу. Заостренное личико, яркие волосы, отброшенные ветром назад. Девушка справа была брюнеткой, тоже с впечатляющей фигурой. Юноша посередине также был смуглый, с курчавыми черными волосами и мускулами, которые, казалось, отлиты из бронзы.

— Это — одна из моих самых любимых фотографий, — пояснил Бассет. — Она была сделана пару лет назад, когда Эстер готовилась к национальным соревнованиям.

— Снята здесь, в клубе?

— Да. Мы позволили ей, как я говорил, тренироваться на нашей вышке.

— А кто изображен вместе с ней на фотографии?

— Юноша работал здесь раньше спасателем. Девушка была подругой Эстер. Она работала здесь же, в закусочной, но Эстер тренировала ее по прыжкам в воду.

— Она все еще здесь?

— К сожалению, нет. — Его лицо вытянулось. — Габриэль погибла.

— Несчастный случай при прыжках в воду?

— Отнюдь. Ее застрелили"

— Убили?

Он торжественно кивнул.

— Кто это сделал?

— Преступление так и не было раскрыто. Сомневаюсь, чтобы это можно было сделать теперь. Это произошло почти два года назад, в марте.

— Как, вы сказали, ее звали?

— Габриэль. Габриэль Торрес.

— Имела какое-нибудь отношение к Тони, охраннику?

— Она была его дочерью.

Глава 3

В дверь раздался громкий стук. Бассет отпрянул в сторону, как испуганная лошадь.

— Кто там?

Стук повторился. Я пошел к двери. Бассет зашипел:

— Не открывайте.

Я повернул защелку замка и немного приоткрыл дверь, подставив под нее ногу и плечо. За дверью стоял Джордж Уолл. В отраженном свете его лицо казалось землистым. Сквозь разорванные брюки проглядывала светлая кожа ноги. Он тяжело дышал прямо на меня.

— Он здесь?

— Как вам удалось пройти?

— Через забор. Бассет здесь?

Я посмотрел на Бассета. Он съежился за письменным столом, блестели только белки его глаз и поверхность черного пистолета.

— Не впускайте его. Не позволяйте ему коснуться меня.

— Он вас не тронет. Уберите эту вещь.

— Не уберу. Если будет нужно, я буду защищаться. Я повернулся спиной к этому объятому ужасом человеку.

— Вы слышали, что он сказал, Уолл? У него — пистолет.

— Мне наплевать, что у него. Мне надо с ним поговорить. Эстер находится здесь?

— Вы на ложном пути. Он не видел ее несколько месяцев.

— Конечно, он будет это утверждать!

— К его словам присоединяюсь и я. Она работала здесь летом и уехала еще в сентябре.

Его озадаченный взгляд выразил еще большее недоумение. Язык, похожий на неторопливую красную змею, облизал верхнюю губу.

— Почему же он не хотел встретиться со мной раньше, если ее здесь нет?

— Вы говорили о кнуте, помните? Это совсем не похоже на дипломатический подход.

— На дипломатию у меня нет времени. Завтра мне надо улетать домой.

— Прекрасно.

Своим плечом он надавил на дверь. Я почувствовал его давление. Голос Бассета поднялся на целую октаву:

— Не подпускайте его ко мне!

Теперь Бассет был рядом со мной. Я повернулся спиной к двери, выхватил пистолет из его руки и положил себе в карман. Он был слишком зол и напуган, чтобы произнести хоть слово. Я опять повернулся к Уоллу, который все еще напирал, но не изо всех сил. Он казался смущенным. Я схватил его за грудки одной рукой, приподнял и не отпускал. Он показался мне грузным и инертным, как каменная статуя.

Невысокий, широкоплечий мужчина спускался по лестнице холла. Он шел в нашем направлении суетливо, каким-то гусиным шагом, поглядывая на бассейн и на океан за бассейном с таким видом, как будто все это принадлежало ему. Ветерок шевелил хохолок его серебристых волос. Чувством собственной важности было преисполнено его полное тело, скрытое под прекрасно сшитым фланелевым пиджаком. Он не обращал внимания на женщину, которая шла за ним по пятам, в нескольких шагах от него.

— Боже милостивый, — прошептал Бассет мне на ухо. — Это — мистер и миссис Графф! Нам нельзя устраивать потасовку перед лицом мистера Граффа. Пусть Уолл войдет сюда. Скорее же!

Я впустил парня. Бассет остался у двери, кланяясь и улыбаясь, когда приблизился седовласый человек. Тот приостановился и вздернул нос. У него было загоревшее, словно отполированное лицо.

— Бассет? Вы позаботились о дополнительной прислуге на сегодня? Как с оркестром? Едой?

— Все в порядке, мистер Графф, — подобострастно ответил управляющий.

— А выпивка? Мы будем подавать обычное американское виски, ничего не надо брать из моей личной коллекции. К тому же все они — дикари. Они и не заметят разницы.

— Конечно, мистер Графф, приятного вам купания.

— Я всегда делаю это с удовольствием.

Женщина, которая шла за ним, выглядела несколько ошеломленной, как будто ее раздражал яркий солнечный свет. Ее черные волосы были гладко зачесаны назад, открывая широкий, прямой, лоб, к которому был присоединен без всякого перехода греческий нос. Лицо было бледное, безжизненное, если не считать прожекторов ее черных глаз, в которых, казалось, сосредоточилась вся ее энергия и чувства. На ней был шерстяной вязаный костюм черного цвета без рисунка, как на вдове.

Бассет жестом приветствовал ее. Она ответила ему с большим оживлением, сказав, что для декабря выпал прекрасный день. Ее муж пошел вперед, в направлении раздевалок. Она последовала за ним, как оторвавшаяся от него тень. Бассет вздохнул с облегчением.

— Это — тот же Графф, что и Гелио-Графф? — спросил я.

— Да.

Он боком прошел мимо Уолла к своему письменному столу, оперся одной ногой об его угол и начал возиться с трубкой и кисетом для табака. Его руки Дрожали. Уолл продолжал стоять возле двери. Его лицо покрылось красными пятнами, и мне не нравился вид его остекленевших глаз. Я встал между двумя мужчинами, глядя на них по очереди, как судья на теннисном корте.

Уолл произнес хриплым голосом:

— Вы не сможете открутиться с помощью лжи, вы должны знать, где она находится. Вы оплатили ее занятия в школе танцев.

— Занятия танцами? Я? — Удивление Бассета звучало неподдельно.

— В балетной школе Энтони. Вчера после обеда я разговаривал с Энтони. Он сообщил мне, что она взяла у него несколько уроков танца и заплатила за это вашим чеком.

— Так вот как она распорядилась деньгами, которые я ссудил ей!

Губа Уолла скривилась с одной стороны.

— У вас есть ответ на любой вопрос, не правда ли? С какой бы стати вам ссужать ей деньги?

— Она мне нравится.

— Кто сомневается в этом! Где она сейчас?

— Честно говоря, не знаю. Она уехала отсюда в сентябре. С тех пор я в глаза не видел мисс Кэмпбелл.

— Ее зовут миссис Уолл. Она — моя жена.

— Я начинаю догадываться об этом, старина. Но она пользовалась своей девичьей фамилией, когда была здесь. Насколько я понимаю, она собиралась развестись с вами.

— Кто уговорил ее сделать это?

Бассет посмотрел на него страдальческим взглядом.

— Если вы хотите знать правду, то я пытался уговорить ее не делать этого. Я советовал ей вернуться в Канаду, к вам. Но у нее были иные планы.

— Какие планы?

— Она хотела чего-то добиться в жизни, — Бассет сказал это с оттенком иронии. — Она была воспитана здесь, на юге, вы знаете, у нее в крови киношная лихорадка. И, конечно, ее занятия прыжками в воду привили ей вкус к известности. Если честно, я пытался отговорить ее от этого. Но боюсь, что мои слова не произвели впечатления. Она твердо решила найти форму выражения своего таланта. Думаю, это объясняет ее увлечение танцами.

— А есть ли у нее талант? — спросил я.

— Она думает, что есть, — ответил Уолл.

— Послушайте, — заметил Бассет с натянутой улыбкой. — Давайте отдадим даме должное. Она — милая детка, и она может вырасти...

— Поэтому вы оплатили ее обучение танцам?

— Я ссудил ей денег. Не знаю, как она их потратила. Отсюда она снялась очень неожиданно, как я уже сказал Арчеру. Она жила тут, в Малибу, спокойно, работала тренером по прыжкам в воду, наладила здесь хорошие связи. А потом исчезла, как сквозь землю провалилась.